Вечерело
2023
100*120
Росло высокое, статное дерево. Росло себе не хуже и не лучше других, но то-ли из за того, что высилось оно на поляне в красивом и ничем не возмущенном одиночестве, то-ли потому что под его раскидистыми ветвями можно было укрыться от солнца в погожий день- любили его люди. Водили хороводы вокруг его могучего тела, проходящие мимо бабы кланялись, мужики снимали, как бы в приветствие, шапки, а молодежь, под ним, иногда назначала свидания и предавалась своим счастливым мечтам под шелест волнующихся веток. Диковинный был исполин. Говорят, его даже рисовал какой-то известный художник. Специально приезжал из города, чтобы изобразить это чудо матери природы. Тут надо все-таки заметить, хотя бы ради порядка - росло то дерево на живописном берегу реки в которой днем отражалось небо, а ясными ночами искрилась луна. Дерево росло и все дальше уходило ввысь, да так, что уж и головы то было не поднять чтобы увидеть где это оно там кончается. И люди все больше восхищались им. И уж песни стали складывать. А дерево росло. И корни его росли. И впивались они в холодную и тёмную землю, как крючковатые пальцы старухи впиваются в смертный черный платок. А корни и не думали останавливаться- ведь у дерева свои заботы, а у корней свои, безотлагательные, жадные. Надо закрепиться, врасти, оставить себя потомкам и жить, жить, жить! Вгрызаться поломанными ногтями, распухшими суставами этих подземных рук расталкивать скользкую глину и нечистоты, туда, вниз, дальше- насколько хватает мрака. И в какой-то день достигли они ада, но никто наверху этого не заметил.
холст, масло
Вечерело
2023
100*120
Росло высокое, статное дерево. Росло себе не хуже и не лучше других, но то-ли из за того, что высилось оно на поляне в красивом и ничем не возмущенном одиночестве, то‑ли потому что под его раскидистыми ветвями можно было укрыться от солнца в погожий день- любили его люди. Водили хороводы вокруг его могучего тела, проходящие мимо бабы кланялись, мужики снимали, как бы в приветствие, шапки, а молодежь, под ним, иногда назначала свидания и предавалась своим счастливым мечтам под шелест волнующихся веток. Диковинный был исполин. Говорят, его даже рисовал какой-то известный художник. Специально приезжал из города, чтобы изобразить это чудо матери природы. Тут надо все-таки заметить, хотя бы ради порядка - росло то дерево на живописном берегу реки в которой днем отражалось небо, а ясными ночами искрилась луна. Дерево росло и все дальше уходило ввысь, да так, что уж и головы то было не поднять чтобы увидеть где это оно там кончается. И люди все больше восхищались им. И уж песни стали складывать. А дерево росло. И корни его росли. И впивались они в холодную и тёмную землю, как крючковатые пальцы старухи впиваются в смертный черный платок. А корни и не думали останавливаться- ведь у дерева свои заботы, а у корней свои, безотлагательные, жадные. Надо закрепиться, врасти, оставить себя потомкам и жить, жить, жить! Вгрызаться поломанными ногтями, распухшими суставами этих подземных рук расталкивать скользкую глину и нечистоты, туда, вниз, дальше- насколько хватает мрака. И в какой-то день достигли они ада, но никто наверху этого не заметил.
холст, масло